Градский обреченный: Большой ребенок, ворчливый идеалист, лишний на празднике жизни

В 2009 году я еще работал в газете «Труд» и накануне 60-летия позвонил Градскому на домашний телефон, чтобы попросить об интервью.

— Приходи, — вдруг ответил он и назвал адрес: центрее некуда. Переулок буквально за углом Тверской.

В назначенный день и час ткнул в домофон, и мне открыли. На первом этаже у лифта стоял он. В тапках и весь в черном. «Заходи», — махнул рукой человек, гениально спевший «Песню о корабле» в лучшем фильме всех времен и народов «Свой среди чужих, чужой среди своих». Звезда года по версии Billboard в том же самом 1974 году — и это в 25 лет. Выступавший уже в конце 80-х, что было немыслимо, в США и Японии.

Дверь в левом крыле первого этажа была одна. Там он и жил.

Прессы Градский подчеркнуто сторонился, якобы даже первым ввел в оборот слово «журналюга» и давал «интервью» только на форуме собственного сайта. Архивную рубрику «вопрос-ответ» можно найти до сих пор http://www.gradsky.com/vopros/ . Поэтому попасть в гости в преддверии юбилея было удачей. Разумеется, случайной. Он просто читал «Труд».

Кухня, как малогабаритная квартира: гигантский итальянский сервант в потолок, резная отделка, антикварные стулья — будто в музей академии Штиглица попал. Молодая, красивая и нигде не появляющаяся до сих пор жена Градского сделала нам какой-то козырной кофе. В турке, в верных пропорциях, все как положено по науке. Из зерен уникального помола. Он долго рассказывал о преимуществах (напитка), но на вкус мне их отличать, как доминанту от тоники, никогда не удавалось: просто черная горечь, которую хочется скорее разбавить. Или выплюнуть. Примерно таким же и было интервью — Александр Борисович жаловался на засилие безвкусицы и пошлятины, признавался в любви одиночеству и старым машинам, упоминал отсутствие спонсоров и инвесторов, которым неинтересно его творчество. Утрачивающий жизнелюбие музыкант словно глядел на дно той самой турки и пытался прочитать там, что будет дальше. Дно ничего хорошего обычно не сулит.

Непростой характер, природная непокорность, нежелание дружить со всеми, быть для всех хорошим, лебезить перед «нужными людьми», напоминать о себе и выполнять просьбы в ответ на лояльность — словом все то, что эффективные менеджеры зовут сегодня «токсичностью» — привели Градского к катастрофе: на заре нулевых он оказался по сути забыт. Теперь это сложно представить, но перед прощанием я робко спросил у композитора, где можно приобрести диск с новой рок-оперой «Мастер и Маргарита» (с цитатами романсов любимых им Прокофьева и Рахманинова), которую он как раз доделал и напечатал в виде нарядных буклетов с диском.

— Давай так сделаем: ты собери человек 5-10, кому еще нужно, потом приезжай — и сразу оптом возьмешь, — спокойно ответил он.

Это не шутка. Всемирно известный музыкант вручную продавал собственные работы (в опере спели, на минуточку, Андрей Макаревич, Любовь Казарновская, Владимир Зельдин, Валерий Золотухин, Александр Розенбаум и др.) на дому. Пусть и в квартире на Тверской, но все же.

Думаете, вру?

Вот свежие комментарии под одной из новостей о смерти композитора. Люди вспоминают, как тоже ездили к нему выкупать диски этой оперы. Подобное можно представить разве что в случае с Юрием Норштейном, самолично продающем рисунки в подвале мастерской на «Войковской». Других примеров нет.

Представьте, каково было авторитарному и амбициозному Градскому осознавать, что детище, труд, на который он потратил столько времени и сил, никому не нужен? Страна тогда рукоплескала Стасу Михайлову и Елене Ваенге, ставшими открытием и образцом честности на фоне тотально фальшивой попсы. Кстати, где они теперь?

Но в 2012 году Первый канал выкупил голландский формат The Voice и запустил впервые в России шоу «Голос». Квартет наставников должен был быть пестрым и отвечать за разные направления: один молодой и популярный — попса (Дима Билан), одна самобытная девушка — фолк (Пелагея), один стильный и западный (Леонид Агутин), и один — безусловный мэтр, балансирующий состав опытом, глубиной и фундаментальностью подхода. Им внезапно выбрали Александра Градского. Внезапно, потому что кандидатура была неочевидной. Нулевые композитор провел дома, доделывая оперу. Прямо говоря, многие забыли про него.

Многие, но не все. Так черный кофе из турки Градского, наконец, вылили и залили туда белоснежного и парного молока. Шоу «Голос» принесло ему былую популярность: он открыл театр, который не на что было строить более 20 лет, стал покупать элитное жилье на Мосфильмовской, вернулся на афиши и, главное, вернул вкус к жизни и творчеству — концерты шли бесконечно. В интервью «КП» композитор уже отказывал, это было ему совсем не нужно, да и на звонки отвечал резковато.

И даже в составе наставников «Голоса» он смотрелся инородным телом — в вечно черной рубашке, не расфуфыренный, не кривляется, не говорит про «мурашки», не жеманничает, скрупулезно анализирует вокал, заставляет артистов делать работу над ошибками прямо на сцене, может разложить многослойную баховскую фугу на атомы. Лишь когда на сцене появлялась красивая дамочка, Александр Борисович расцветал и скрыть этого никак не мог. Нет, он не пускал слюни, как престарелый сладострастник Федор Степанович (Олег Басилашвили) в «Небесах обетованных», и не облизывался, как кот на сметану, — просто улыбался во весь рот и пытался всячески оказать знаки внимания. Как умел. Это было наивно и трогательно. По-детски.

Да, несмотря на взыскательность, строгость (писатель Захар Прилепин признался даже, что побаивался ехать к нему знакомиться вместе с журналистом Евгением Додолевым), требовательность и порой чрезмерный перфекционизм (доставалось всем участникам съемочной группы «Голоса»), он был большим ребенком. Капризным, идеалистичным, не смирившимся с законами шоу-бизнеса и нового времени. Сложно было представить Градского кривляющимся в Тик-Токе ради подписчиков и просмотров, по которым теперь равняют личность и труд. Музыкант жил другими категориями. За что и платил.

Он был очень чутким и проницательным, и все про себя понимал лучше остальных. Смирился с, по большому счету, недооцененностью. При обилии выдающихся работ — каждый любит своего Градского — артист был на отшибе современной эстрады. Да, выступал, особенно после выхода «Голоса» в эфир. Да, руководил музыкальным театром «Градский холл». Только этого для фигуры такой величины было однозначно мало. Его хороший друг, гениальный композитор Эдуард Артемьев, тоже живет в затворе, но это его стиль, органика, даже метод. Александр Борисович, очевидно, был победителем, а не отшельником. И хотел покорения новых вершин. Именно поэтому ему был нужен «Голос». Регулярные эфиры, частые победы, много музыки и полный карт-бланш — вот, чего желал и заслуживал певец. Словно ребенок, он садился потом посмотреть себя по телевизору вечером в пятницу. Деньги были ни при чем.

Символично, что «Голос» вернул Градского к жизни, можно сказать, продлив ее. И на «Голосе» жизнь композитора оборвалась. Он заболел ковидом, когда юбилейный, десятый, сезон проекта вышел в эфир и слепые прослушивания уже записали. Поэтому был в эфире бодрым и смешливым. А после болезни в сентябре начал затухать. Хорохорился, отрицал, что переболел. Но на поединки шоу приехал в лежачем положении — на кровати. Даже сидеть Градскому было сложно. Не хотелось, но теперь уже можно сказать (не ради «желтизны», а чтобы зритель оценил муки): он был закреплен в красном кресле с помощью специального устройства, словно в ложементе. Александр Борисович с трудом дышал, произносил рубленые фразы на выдохе, уронив голову на плечо, оператор практически не снимал наставника. Ему предлагали сделать паузу в съемках — отказ, предлагали отснять номера его команды первыми и отпустить домой — тоже отказ. Признать слабость — значит, признать поражение. Музыкант, из которого будто высосали жизнь, оставался бойцом, как упертый ребенок, что идет напролом.

В этом он был весь.

Так рано сверкнувший Градский навсегда остался автономной единицей. Непонятой планетой вне всех орбит. Никаким роком по большому счету его «Скоморохи» и «Скифы» не были. Никаким оперным певцом он тоже не являлся. Да и с телевидением у Александра Борисовича никогда не было длительного романа. Кинокомпозитором при живых Зацепине, Артемьеве, Мартынове, Рыбникове и Хренникове, у которого учился, он себя никогда не называл.

Но все, к чему прикасался Градский, носило отпечаток высокого вкуса, искреннего вдохновения, русской самобытности и чрезвычайного профессионализма. Жить музыкой он по-другому не умел.

Голос, как святой дух: дышит, где хочет.

В Александре Борисовиче более полувека дышал так, как большинству не дано.

Прощайте, мэтр.

Спасибо за кофе — и все остальное тоже.

Первый тайм вы отыграли блестяще.

P.S. У зрителей будет уникальная возможность увидеть последние эфиры с Александром Градским, которого уже нет в живых («Голос», 3 и 10 декабря, Первый канал, 21.30).

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Точка невозврата пройдена: врач назвал момент, после которого Александр Градский уже был обречен

Врач объяснил, мог ли Александр Градский умереть от последствий коронавируса (подробности)

Первый канал прокомментировал смерть Александра Градского. Наставника «Голоса» уговаривали взять паузу, но он отказался

Первый канал продолжит показы шоу "Голос" в память об Александре Градском (подробности)

Наследство Александра Градского: музыкант обеспечил жильем всю родню — недвижимость артиста оценивается в 200 млн рублей

Легендарный певец, поэт и композитор всегда много работал и заботился о близких (подробности)

Александр Градский: «Я привык, что нет проблем, с которыми нельзя справиться. Но со смертью справиться нельзя»

Знаменитый певец и композитор скончался на 73-м году жизни (подробности)